Но, кто бы он ни был, я покончу с этой подлой игрой.
Ах, слишком многое за последний день напоминало ему ту ночь! И вот участники той страшной судьбоносной ночи снова вместе. Бродяга выпрямился тот, кто сделал эту статую, должен слишком на многое ему ответить, и он ответит! Да оставьте вы эту статую! Что в ней такого? И я не знаю, кто и зачем играет со мной сейчас и здесь в эти игры.
Но, кто бы он ни был, я покончу с этой подлой игрой.
Старый воин подошел совсем близко к статуе, и по мере его приближения боль на лице мальчика знакомства на один вечер уфа все непереносимей, словно ребенок узнал своего убийцу и боялся снова столкнуться с ним. В первый момент он ожидал, что обожжется или, как месть за былое преступление, случится еще чтонибудь непредвиденное и ужасное, но камень остался прохладен и гладок и только был слегка влажен от сырости в пещере. Эррил бессознательно отмечал про себя, что медленно проводит пальцем по хрустальной щеке. Бродяга уже забыл, насколько юн был тот маленький маг, совсем дитя. Конечно, он не заслужил такой участи. Эррил попытался найти слова, чтобы попросить прощения, но вспомнил, что так и не узнал, как звали мальчика. В старинных книгах я читал о необходимости пролития именно невинной крови. Но почему пролить ее пришлось именно мне! У всех есть в жизни груз, который надо нести. Времена наступили темные, и если мы молимся о грядущем рассвете, то нам надо встать на колени, не думая о том, как ноют наши кости и как болят жилы. Я стоял и молился, но ктонибудь услышал! Эррил закрыл ладонью искаженное лицо ребенка.
И кто услышал этого мальчика? Тропа, которой ты идешь, полна сердечной боли и печали. И не могу сказать, что дальше будет проще. Мое сердце остыло много столетий назад.
Оно огрубело и ожесточилось за пять столетий, но на этой тропе я обещаю тебе, слышишь! Эррил сморщился, как от боли. Он совсем не хочет снова обрести свое сердце этой боли ему не вынести. Эррил поднял голову и снова обратил внимание на ставший уже привычным шум. Гоблины шипели гдето поблизости. Итак, снова враг и снова бой. Но шипенье все же доносилось со всех сторон. А мы стоим на слишком открытом пространстве. Лучше бы нам оставаться в туннеле. У нас нет даже оружия.
Но они загнали нас сюда не для убийства, ибо могли это сделать уже сколько угодно раз еще на пути. Теперь он стоял с грозно поднятым мечом в руке, и лезвие сверкало так ярко, словно торжествовало победу и славу.
